Брачная история, рецензия

Рецензия: Дети развода

Никита КОМАРОВ, 9 декабря 2019

Рецензия

До недавних пор специализацией Ноя Баумбаха являлись беспощадные (траги)комедии, приходившие к точным наблюдениям о человеческом поведении через, обычно, сведение экранных жизней к законченным сценкам-зарисовкам и готовность резать, резать и резать, пока не оставалось лишь самое главное. Режиссёр прошёл через развод родителей в детстве и свой собственный несколько лет назад; первый в итоге всплыл в «Кальмаре и ките», одном из чистейших примеров баумбаховского стиля, фильме, который за 80 минут достигает диспропорциональной силы, неустанно чередуя нежность с резкостью. «Брачная история», основанная уже на взрослом опыте, на час длиннее, и поверхность её одновременно куда менее абразивна и более обширна: развод как путь, как процесс, практически как своё собственное учреждение.

Экранный конфликт разворачивается не только между героями Драйвера и Йоханссон, но и между деталями их жизней — чувствами, поступками — и дегуманизирующим бюрократическим механизмом, использующим эти детали как сырьё. (Сочувствующий пожилой юрист в исполнении Алана Алда облегчённо характеризуется Драйвером как «первый живой человек», которого тот встретил в ходе всего процесса, затем исчезает бесследно.) Одна из ироний здесь в том, что брак является именно историей: о нём рассказывают, к нему отсылают, его разбирают и лепят в «нарратив» с разной степенью предвзятости разные люди (от самих героев до третьих лиц), но сам по себе он существует почти целиком за кадром и в прошедшем времени, зритель же видит перед собой лишь последнюю его стадию.

Другое дело, что это именно ирония, не центральная идея, и она способствует неудобному положению фильма, чьи герои не могут жить в моменте, не таща на себе закадровый груз, и не существуют на равных: зритель неизбежно сам приглашается на роль судьи, и видит он перед собой женщину, которая за полчаса доказывает, что её претензии резонны, и мужчину, у которого затем уходит полтора часа, чтобы признать свой эгоцентризм. Итого интереснее становятся более лёгкие моменты их взаимодействия и их путь через систему, тогда как, например, кульминационная эпическая ссора, несмотря на старания актёров, предстаёт дежурной и управляемой. «Перед полуночью» может показаться нечестным сравнением, учитывая, сколько фундамента там имело под собой схожее развитие событий, но оно напрашивается само по себе, и Баумбах, в конце концов, знал, на что шёл.

Идея, задевающая его сильнее всего — столкновение живого и механического — выводит режиссёра на две блестящие сцены: мучительный медленно тикающий фарс с вручением документов о разводе и судебное слушание, в ходе которого нейтральные повседневные детали становятся оружием в руках хищных адвокатов. В остальное время множественные интересы Баумбаха приводят к столкновениям внутри самого фильма — в первую очередь, между форсированным натурализмом и освобождением пространства для актёров (длинные монологи одним кадром и т.д.) и более искусственными элементами, будь то ситкомовые второстепенные персонажи (в ранних комедиях режиссёра они были бы как дома, на фоне здешнего масштаба выглядят куце), инсайдерские шутки про индустрию, или — в то же время — откровенно голливудская сентиментальная музыка Рэнди Ньюмана.

Складывается впечатление, что Баумбах пытался охватить слишком много со слишком близкого расстояния; это бы объяснило, помимо прочего, склонность фильма увлекаться одними деталями и принимать за данность другие — к примеру, вопрос о том, как весь процесс влияет на ребёнка героев и на их творческую жизнь. Всё и везде сводится к компромиссам: персонажи отходят от края пропасти, умный режиссёр разбавляет свой самобытный стиль и завязывает символические шнурки. Нет смысла умалчивать о том, что теперь, после долгих лет работы на предельно узкую аудиторию, ему достанется билет прямиком на «Оскары» и более высокий интерес, чем когда-либо; нужно быть таким же в известной степени эгоцентриком, как иные его персонажи, чтобы видеть в этом нечто плохое, но цена есть цена.

Рецензия: Когда хотят

Гоша БЕРЛИНСКИЙ, 8 декабря 2019

Рецензия

На самом деле два часа «Брачной истории» герои Йоханссон и Драйвера разводятся. И хотя все несчастливые семьи несчастны по-разному, разводятся все одинаково. Но Баумбах придумал, как выделиться.

Во-первых, погрузившись в «Семье Мейеровиц» в алленовскую нью-йорковщину, в этот киношный романтизм конца 70-х и 80-х, он так и не вынырнул. Снова аккуратное, нефальшивое следование формам другой киноэпохи — в музыке, в плёночности, в простой, а потому не очевидной элегантности постановки — вплоть до проходок.

Во-вторых, для мелодрамы здесь слишком много сатиры и локального стёба — над американскими бракоразводными процессами, над разницей между образом жизни и людьми на Восточном и Западном побережьях, причём бруклинский парень Баумбах высмеивает только ЛА. Всё это органично вписано в наполовину автобиографический сценарий, где уставшие друг от друга муж и жена по воле слишком дорогих адвокатов, для которых такие процессы как азартные игры, публично и не очень разбирают грязное белье, накручивая такую драму, что вскоре все забывают, зачем и что хотели. Наговаривают и плачут, плачут и наговаривают, пытаясь отделить спектакль от настоящего.

Для Баумбаха, возможно, это и правда самое зрительское кино: то же соотношение комедии, мелодрамы и авторского высказывания, что в «Мейеровиц» или «Пока мы молоды», но зато универсальная, всем доступная история, пускай во многом исключительно про американские реалии. И несмотря на стилистику, нет в нём фестивально-киноманского налёта, который был раньше.

Но что ещё важно: это весьма актёрское кино. Как полушутя отмечают, Йоханссон и Драйвер изобрели в 2019 году актёрскую игру. Оба впервые за много лет играют простых, очень естественных людей. Не супергероев, не пришельцев, не виндовс, не киборгов, не многозначительное бревно за рулём или помощника бревна за рулём. Для обоих это яркое напоминание публике, что они великолепные актёры и могут в любые переживания, нюансы и перфомансы. Осталось только, чтобы напоминали и дальше, а не продолжали терять время на «Дисней».