Режиссёр триллера «Мёртвые дочери» о фильме, хоррорах и себе

На прошлой неделе режисёр отечественного хоррор-проекта «Мёртвые дочери» Павел Руминов выпустил два свежих концептуальных тизера картины, под номером 6 и 7 соответственно, пообещав на этом не останавливаться и за остающиеся полгода до премьеры довести жанр хоррор-тизера до уровня чуть ли не отдельного жанра в кино. Между тем в наши руки со стороны производителя фильма, компании PRAKTIKA Pictures попал авторский текст режиссёра Павла Руминова, в котором он рассуждает о жанре своего фильма, насилии на экране и природе зла. Интересующимся проектом читателям этот текст должен показаться весьма интересным. Итак, слово автору:

…если Серджио Леоне снял в Италии вестерн, значит, мне точно нужно сделать j-horror в России...

J-хоррор в России

Определение «русский фильм ужасов» мне не очень понятно. Я вырос на англосаксонской массовой культуре и являюсь ее частью. Я получил нехитрое образование в видеосалоне и знаю американские фильмы лучше, чем американцы. Я знаю, что такое фильм ужасов, знаю, как устроен этот жанр. Это не очень большое достоинство. Просто факт, такой же элементарный, как то, что левая рука у меня слева. Хотелось бы уметь делать что-то действительно стоящее.

У западных кинематографистов в ходу понятие «homage», «уважения». «Мертвые дочери» — это отчасти «омаж» моим детским кинематографическим переживаниям. Фильм, в котором наличие жанрового традиционализма было важнейшей частью замысла. Мы давно потеряли свою кинематографическую цивилизованность, и живая мировая махина жанрового кино должна быть, наконец, увязана с нашими бесформенными дерзаниями, должна стать и нашей системой координат (где монтаж Эйзенштейна и Пудовкина не более родная и органичная нам вещь, чем саспенс Хичкока). Как говорил Гурджиев, люди – это зомби. Окей, но мы, русские кинематографисты, при этом еще и довольно занудные зомби.

Так что особенность моего фильма ужасов состоит в том, что я пытаюсь делать его с сердцем русского кинопионера 20-х годов, с любовью и уважением к мировым традициям и абсолютной верой в собственные силы. Я не знаю, насколько хорош будет этот фильм, но обещаю зрителям сделать настоящий фильм, а не медийный замут с пиротехническими оргиями и конвейерным йогуртовым монтажом. Даю руку на отсечение.

Природа зла и ракетка для пинг-понга

Я снимаю «Мертвых дочерей» в тех районах, в которых жил в последние годы, чтобы создать волшебный, фантастический, сказочный и при этом абсолютно реальный, заземленный фильм. Герои «Мертвых дочерей» живут в настоящем мире, где существуют фильмы ужасов, в том числе, японские. И в этом мире существует реальное зло. Зло – каким оно представлено в фильме — невидимое, непостижимое. Как сказал один русский философ, непостижимое и есть реальнейшая реальность, так вот непостижимое для меня и есть эта самая реальнейшая реальность. В детстве я потерял ракетку для пинг-понга, хотя точно помню, что она была в сумке и не могла оттуда никуда деться. Но ведь куда-то она делась? Ответить на этот сложный, неоднозначный вопрос мы и пытаемся в нашей картине.

Смерть, как инструмент поэтизации реальности

Мне очень нравится одно определение классических фильмов ужасов, в котором говорится, что в фильме ужасов смерть является инструментом поэтизации реальности, инструментом познания всех вещей, оптикой, через которую можно взглянуть на свою жизнь, на то, что совершил до этого момента.

Сцены смерти — центральные в «Мертвых дочерях». Мне хочется, чтобы люди, которые увидят гибель наших героев, действительно задумались о том, что смерть реальна. Мы ведь, типа, все умрем, и нужно формировать какое-то зрелое отношение к этому факту.

В большинстве «фильмов ужасов» режиссеры «убивают», не задумываясь о том, что сами смертны. Но есть и более зрелые фильмы, такие как «Сияние» или «Пикник у висячей скалы». Большие мастера киноэкрана — Коппола или Куросава, Скорцезе или Спилберг изображают смерть убедительно, они ЗНАЮТ, что умрут. Насилие в их картинах показано с бóльшей долей ответственности. И в этом большая и важная функция настоящего кино.

Хотя, конечно, когда ты снимаешь фильм ужасов, ты понимаешь, что чем больше в нем крови, тем лучше у тебя складывается карьера.

Как будут выглядеть дочери

Во время съемок мы без смеха смотреть на них не можем. Но остается надежда, что на экране все будет по-другому. Добавятся музыка, шумы, спецэффекты. Черт, надеюсь, все как-нибудь сработает.