Три с половиной года назад «Гитлер капут!» вышел со скандалом, что было насколько глупо, настолько же и неизбежно. Жанр отечественной кич-комедии тогда был ещё в новинку («Самый лучший фильм» был покуда один и собрал неслабую кассу) с одной стороны, что создавало начальный зрительский интерес, с другой же стороны — наш человек всегда был склонен к откровенному ханжеству по поводу «нашего всего» вне зависимости от того, уместен этот квазипатриотический пафос в данном случае или нет. Потому попытки глупо шутить и показывать сиськи Семенович по поводу Великой Отечественной немедленно вызвали лавину «дедывоевали», тут же сумевшую погрести под собой все те крохи достойного и смешного, что таки присутствовало в киношном переложении анекдотов про Штирлица, который по-прежнему шёл по коридору. Их были не сады, но они были, о чём общественностью было благополучно забыто, в памяти народной осталась лишь одна сплошная Семенович.
Обжёгшись на молоке, режиссёр Вайсберг со продюсеры живо отложили обещанный уже к 2009 году «Наполеон капут!» в дальний ящик (кино впоследствии было дважды переименовано), до поры занявшись более перспективными ромкомами про «Любовь в большом городе». Там же был выпестован убойный дуэт Зеленский-Ходченкова, окончательно вдаривший по зрителю в «Служебном романе 2». Кто обманул эту парочку, сказав им, что они созданы для романтических ролей, остаётся неизвестным, возможно, если бы не 9 миллионов сборов ЛБГ, мы таки были бы лишены этого счастья, но карта легла иначе, потому вместе с новоявленным продюсером Зеленским в роли Наполеона мы автоматически получили ещё и Ходченкову в роли прости оспади Наташи Ростовой.
Ну, и плюс изначально подписанный на это дело Деревянко, вот и получилась основная троица традиционных героев анекдотов про поручика Ржевского. Ну, в смысле корнет, Наташа и поручик-молчать. Поскольку Наполеон был положен по названию (как раз его в анекдотах и «Гусарской балладе» не было), то пришлось поручика объединять в один флакон с Наташей и, что как раз естественно, с кавалерист-девицей Ларисой Голубкиной, а из Зеленского по бразильской системе ваять героя-любовника Наполеона.
Результат не замедлил сказаться. По первяночке, прорываясь через чудовищно-беспомощное наше доморощенное триде, если напрячься и перестать морщиться от звучащего с экрана текста, начинаешь думать, что попал не на тот сеанс, ибо стартовые минут 20 экранного времени не имеют к народным анекдотам ровным счётом никакого отношения. Перед нами чистой воды «пародия на пародию», вольное переложение скетчей Бенни Хилла про Казанову, «самого быстрого любовника Запада». Тут вам и не торт Наполеон, и его злачная бригада им. Захера Мазоха и маркиза Де Сада.
Как и всякая третья пародия на киселе, было это дико пошло и при этом категорически не смешно. Ходят по экрану какие-то люди и стараются не краснеть от произносимой с экрана хери. На этом можно было бы проект благополучно закапывать, как ту стюардессу из анекдота, если бы создатели вдруг не одумались, быстро, решительно сворачивая в совершенно неожиданном направлении — в сторону традиционного ромкома, который тому же Вайсбергу до сих пор категорически не удавался, что бы там ни говорили данные сборов.
То есть ровно с момента, когда на экране возникает искомый любовный треугольник из корнета-Ходченковой, наполеона-Зеленского и графини-Деревянко, мы перестаём морщиться, а спустя ещё минут десять даже начинаем потихоньку смеяться. Потому что сценаристы и режиссёр разом перестают пытаться острить, зато начинаются находки, попадающие в цель.
Наполеон и Ржевский, сидящие на горе битой посуды, Ржевский и Наташа, целующиеся на балконе, «дуэль» Ржевского и корнета-Наташи, наконец сольфеджио Наполеоне в турме. Это ничуть не похоже на классические шутки про «что, поручик, на улице дождь? нет, сильный встречный ветер», но трансвестирующие актёры в этих сценах именно что играют, а не изображают игру, как это было всю дорогу до этого, а потому к их персонажам как-то вдруг проникаешься симпатией. В качестве лирических героев эта троица смотрится настолько лучше, чем она же в комедийном апмлуа, что даже и шутки до зала начинают доходить, и раздражение не мешает просмотру. Все трое под конец так разыгрываются, что финальный диалог на фоне Эйфелевой башни (ну, в 1812 году, да) уже получается таким романтически-милым, что ругать первые полчаса хронометража за херь и неуместные пародии навроде «Терминатора» уже даже и не хочется.
Если Вайсберг-продюсер сумел протащить эту интонацию в близлежащие «8 первых свиданий» той же компашки (ко всему, там ещё и Акиньшина вместо Ходченковой, вот бы ещё Деревянко вместо Зеленского, но увы), то фильм может ждать успех уже и не только кассовый, но и человеческий.
Не смешно? Вот тут я бы поспорил. Во-первых, есть шутка про «Иронию судьбы», а это уже много. Во-вторых, уже смешно, что я второй год подряд снимаю один и тот же фильм – как говорится, целлулоидные ёлки: зимой и летом одним цветом – а зритель всё равно на фильм пойдёт. А всё потому, что я продюсер и знаю, чего публика ждёт под новый год: зрелища весёлого, динамичного и романтичного. Лично мне нравится эпизод с ванной на дороге и депутатом – в нём даже абсурд есть, что в комедии всегда радует.
Отзывы: [18]
В фильме про ограбление от силы треть посвящена собственно ограблению. Небанальный подход к жанру. С другой стороны, это позволяет полнее погрузиться в социальный подтекст, а заодно поржать над феноменальной в своём нахальстве Гэбори и «тренером по воровству» Мёрфи. Очень мило. Впрочем, рано или поздно надо было уже начинать, и тут у многочисленных авторов нашлась в запасе пара гэгов и сюжетных поворотов, которые не просчитывались с первого взгляда, а любой сюрприз в комедии положений — главное дело.
Картина ставит нас перед дилеммой, перед которой ставить не должна ни в коем случае. Она заставляет выбирать между Хантером Томпсоном, которому она посвящена, и романом, от которого ничего не осталось. Ведь во всём творчестве автора эта книга, во многом именно художественная, а не автобиографическая, как раз отличается тем, что она полна уникального лиризма, она – квинтэссенция того, что Хантер любил в Фицджеральде, и «Дневник» – его «Великий Гэтсби». В фильме же есть что угодно, но только не это.
Отзывы: [5]
Жёлтые глаза продолжают сверкать, серые тени продолжают мелькать, оператор продолжает живописать заснеженные красоты, а повествование ни разу не сбивается с заданного ритма и поставленной задачи — несмотря на умение волков крайне внезапно появляться из темноты и творить всякое, фильм ни на минуту не превращается в слэшер или монстр-муви, оставаясь предельно серьёзной персонажной историей, размеренно перемещающейся из локации в локацию. И режиссёр упорно ведёт эту линию до конца.
Отзывы: [4]
Человечество узнаёт про вампиров и ликанов и устраивает им геноцид, обзывая «инфицированными», но всё это — тщетная, глупая попытка оживить дешёвую, непродуманную и давно уже развалившуюся мифологию сериала. И заодно повод для жалкого срыва масок, столь же нелогичного, как и все события в фильме. Вот, что бывает, когда делаешь ещё одно ненужное продолжение на дряблом материале. Что бывает, когда единственная ценность, уловка и приманка, облачённая в латекс, напоминает в кадре то зомби, то больную Альцгеймером.
Отзывы: [9]
Когда бесконечный финал переходит в не менее бесконечный пост-скриптум, зрительный зал уже так крепко спит, что уборщице, пришедшей собрать вёдра из-под недоетого попкорна, приходится их буквально будить. А? Чо? Кино-то уже кончилось. Быстрый монтаж? Репортажная съёмка? Актёры-харизматики? Бодрые уан-лайнеры? Нет, не слышал. Весь фильм побитые друг другом по голове «суперагенты» делают вид, что им не всё равно. Содерберг, за что ты так с ними? А со зрителем?
Отзывы: [2]
Римейкизирование скандинавских жанровых хитов всё больше набирает обороты. Скоро в пику исписавшимся голливудским таксистам ин сноуи Северная Европа не останется самого завалящего фильма, на который бы не положила глаз алчная Фабрика грёз. Оптом скупаются люди, идеи, целые творческие коллективы и отдельные сценарии, переснимать чужое не стесняются даже такие глыбы как Финчер. На поверку же оказывается, что что мы ни собираем, на выходе всё равно получается незамутнённый голливудский кинопрожект.
Я тот, кого ты опозорил на весь мир. Своим скучнейшим фильмом ты дискредитировал мой праздник. Из-за тебя я хочу стать символом чего-то другого: Дня Благодарения, например, или даже Хэллоуина. Пусть меня каждый год сжигают, как чучело Гая Фокса, лишь бы не ассоциироваться с воспетым тобой днём! День святого Валентина и Новый год уже увековечены в целлулоиде. Сколько ещё праздников осталось! А знаешь, откуда у меня эти шрамы? Я нанёс себе увечья в надежде сделать больнее, чем этот киноальманах – не получилось!
Отзывы: [2]
По-молодому нахальный режиссёр под предлогом трёхмерного приключения снял признание в любви к немому кино, иллюстрированную энциклопедию для маленьких про «откуда пошло» и, наконец, эпитафию Жоржу Мельесу. Объёмные поезда грозятся вылететь из экрана, братья Люмьер крутят ручки проекторов, а нарезки мельесовских фильмов врываются в пространство не раз и не два, пока в финале сама Луна не обретает новое измерение. Скорсезе восторженностью и преклонением рисует не личность, но фигуру, не биографию, но место в истории.
Отзывы: [11]
